И она стала перебирать подряд всех своих подружек и ровесниц, чтобы понять, кем из них ее подменили.
— Я наверняка не Ада, — говорила она. — У Ады длинные кудри, а у меня волосы не вьются. И я наверняка не Мейбл, потому что я знаю все, а она ничего не знает. А кроме того, если я это она, а она это я, то... Ой, я запуталась. Надо проверить, все ли я знаю, что знала прежде. Погодите! Четырежды пять — двенадцать, четырежды шесть — тринадцать, четырежды семь... Ой, так я никогда не доберусь до двадцати. Нет, пусть таблица умножения не считается. Пусть лучше считается география. Лондон — столица Парижа, Париж — столица Рима. Рим... Рим... Но ведь это же все неверно! Я все-таки Мейбл! Я еще попробую прочесть стихи, я прочту «Как этот юный...»!
И она сложила руки, словно отвечая урок, и стала читать стихи, но даже собственный голос показался ей хриплым и странным. А слова — слова приходили на ум совсем не те, что нужно:
Как этот юный... крокодил
В наряде золотом
Проворно рассекает Нил
Чешуйчатым хвостом!
О, как он весело плывет,
Расправив коготки,
И рыбок ласково зовет
На острые клыки!
Честное слово, это не те слова, — горестно сказала Алиса, и глаза ее снова наполнились слезами. — Все-таки, должно быть, я Мейбл, и мне придется жить в их убогом домишке, и у меня не будет игрушек, а все уроки мне придется учить заново!
Нет, я сделаю иначе! Пусть сюда сверху заглядывают, пусть кричат: «Милая, вернись!» Я только посмотрю им всем в лицо и скажу: «Нет, вы сначала скажите мне, кто я! И если мне понравится быть тем, кого вы назовете, я вернусь! А если не понравится, то я буду сидеть здесь, пока не стану кем-нибудь еще. И... и...» — И тут Алиса внезапно разрыдалась. —Только скорей бы сюда кто-нибудь заглянул! Мне так тоскливо сидеть здесь одной!
Тут Алиса поглядела на свою руку и с удивлением обнаружила на ней лайковую перчатку Кролика, которую надела, пока горевала, — и сама того не заметила.
«Как так могло произойти? — подумала она. — Я что, опять уменьшилась»?
Она вскочила, подбежала к столику примериться, и оказалось, что она всего в два фута ростом и продолжает быстро-быстро уменьшаться. Успев сообразить, что причиной этому, вероятнее всего, веер, она бросила его.
И как раз вовремя, а то уменьшилась бы до исчезновения.
— На волосок от гибели! — воскликнула Алиса, весьма перепуганная внезапным превращением, но довольная тем, что благополучно спаслась. — Урра!
Скорей в сад!
И она бегом бросилась к заветной двери. Но та была закрыта, а ключик — ключик лежал все на том же стеклянном столе.
«Но только теперь дела совсем никудышные, — подумала она, — потому что я уже такая маленькая, такая маленькая! Никогда я не была такой маленькой! Честное слово, совсем никудышные дела!»
И тут она поскользнулась и — плюх! — очутилась по шею в соленой воде.
«Море! — подумала она. — Уж не знаю как, но я упала в море! Ну, теперь-то я выберусь отсюда по железной дороге!»
(Всего раз в жизни Алиса была у моря и осталась в совершеннейшем убеждении, что в любом месте на берегу есть кабинки для переодеванья, возле них в песке копаются дети, чуть поодаль стоят домики с надписями «Сдаются комнаты», а за ними — железнодорожная станция.)
Но Алиса быстро сообразила, что это за море] Это было море слез, которое она сама наплакала, когда была ростом в девять футов.
— Вот не надо было мне так много плакать! — сказала она, барахтаясь и пытаясь понять, куда ей плыть. — И я теперь наказана за это и, чего доброго, утону в собственных слезах. Невероятная история, честное слово! Но сегодня уж день такой невероятный.
Где-то неподалеку раздался всплеск, и Алиса подплыла туда посмотреть, что случилось. Вдруг это морж или бегемот!
