Только как это сделать, хотелось бы знать?
С этими словами она вышла на поляну, посреди которой оказался домик в четыре фута высотой.
«Кто бы здесь ни жил, — подумала Алиса, —нельзя являться к ним при моем собственном росте. Они же с ума сойдут от страха».
Она снова принялась грызть правый кусочек гриба и не осмелилась подойти к дому до тех пор, пока рост ее не уменьшился до девяти дюймов.
Глава шестая
ПЕРЕЦ И ПОРОСЯ
Некоторое время она стояла, разглядывала дом и думала, как дальше поступить. Но тут из лесу внезапно выбежал лакей в ливрее (она решила, что он лакей, потому что он был в ливрее; но, судя по его лицу, его можно было бы назвать рыбешкой) и громко постучал в дверь. Дверь отворил другой лакей в ливрее, круглолицый и пучеглазый, как лягушка. Волосы у обоих лакеев, заметила Алиса, были завиты и напудрены. Алисе очень захотелось узнать, что все это значит, она тихонечко подошла поближе и прислушалась.
Лакей-Рыбешка начал с того, что извлек из-под мышки огромный конверт, величиной чуть ли не с него самого. Он вручил его Лакею-Лягушке и торжественно произнес:
— Ее Высочеству! Приглашение от Ее Величества на партию в крокет!
Лакей-Лягушка тем же торжественным тоном повторил, чуть изменив порядок слов:
— От Ее Величества! Приглашение Ее Высочеству на партию в крокет.
И они отвесили друг другу церемонный поклон, причем их кудри потешно перепутались.
Алиса не выдержала, прыснула и убежала в лес, чтобы они не услышали, как она смеется. Когда она снова выглянула из лесу, оказалось, что Лакей-Рыбешка уже ушел, а Лакей-Лягушка сидит на земле у дверей, тупо таращась в небо.
Алиса на цыпочках подошла к дверям и постучалась.
— А стучать-то без толку, — сказал Лакей. — И по двум причинам. Во-первых, и я и вы — мы оба находимся по эту сторону дверей, а во-вторых, по ту сторону дверей такой шум, что вашего стука все равно никто не услышит.
Действительно, из дома доносился шум, и притом весьма необычный: кто-то вопил, чихал и снова вопил, а время от времени раздавался жуткий грохот, словно блюдо или котел разлетались на части.
— Тогда объясните, пожалуйста, как мне войти? — попросила Алиса.
— Имело бы смысл стучать, если бы двери разделяли нас. Если бы вы, скажем, как-то оказались внутри и изволили бы постучать, то я бы вас немедленно выпустил наружу. — Лакей говорил, явно не обращая никакого внимания ни на Алису, ни на ее слова и по-прежнему уставясь в небо. Это выглядело как-то особенно невежливо. «Впрочем, что поделаешь, — подумала она, — если у тебя глаза чуть ли не на макушке. Но отвечать на вопросы он все-таки обязан».
— Как мне войти? — громко повторила она.
— Я намерен сидеть здесь до завтра, — произнес Лакей.
И тут двери распахнулись, из дома вылетела большая тарелка, просвистела у Лакея перед носом, чуть не угодив ему в голову, и разлетелась на куски, ударившись о ближайшее дерево.
— Или даже до послезавтра, — продолжал Лакей тем же тоном, словно ничего не случилось.
— Как мне войти? — еще громче спросила Алиса.
— А следует ли вам входить? — сказал Лакей. — Вот о чем прежде всего надо было спросить, если хотите знать.
