После долгих и напрасных поисков ему пришлось до самого конца заседания писать на доске пальцем. Толку от этого было очень мало, так как следов на доске палец не оставлял.
— Глашатай, прочти обвинение! — сказал Король.
Белый Кролик трижды дунул в трубу, развернул свиток и прочел следующее:
Королева Королю, да, Напекла пирожных блюдо. А Валет, а Валет Подмигнул — и блюда нет!
— Ваше решение? — обратился Король к присяжным.
— Стойте, стойте! — торопливо вмешался Кролик. — До этого еще очень далеко.
— Где первый свидетель? — спросил Король.
Белый Кролик троекратно дунул в трубу и провозгласил:
— Первый свидетель!
Первым свидетелем по делу оказался Шляпочник. Он вошел, держа в одной руке чашку с чаем, а в другой — кусок хлеба с маслом.
— Ваше Величество, — начал он, — прошу прощения за то, что у меня руки заняты, но меня вызвали в самый разгар чаепития...
— Следовало бы сказать «в разлив», а не «в разгар», — прервал его Король. — А когда ты к нему приступил?
Шляпочник взглянул на Зайца, который явился в суд следом за ним, ведя под руку Соню.
— По моим подсчетам, это было четырнадцатого марта, — сказал он,
— Пятнадцатого, — сказал Заяц.
— Шестнадцатого, — вмешалась Соня.
— Это надо записать, — сказал Король присяжным, и те ретиво записали все три числа, сложили их и перевели сумму в шиллинги и пенсы. — Сними-ка свою шляпу! — велел Король Шляпочнику.
— Она не моя! — ответил Шляпочник.
— Краденая! — воскликнул Король, оборачиваясь к присяжным, которые незамедлительно этот факт и увековечили.
— Нет, продажная, — пояснил Шляпочник. — Я их держу для продажи, а своей собственной у меня нет. Я шляпочник.
Тут уж и Королева надела очки. Под ее пристальным взглядом Шляпочник побледнел и затоптался на месте.
— Продолжай показания, — сказал Король, — и не вертись, а то казню, не сходя с места.
Вовсе не похоже было на то, что эти слова ободрили свидетеля. - Он продолжал переминаться с ноги на ногу, тревожно глядя на Королеву, и в замешательстве даже откусил кусок чашки вместо хлеба с маслом.
Тем временем у Алисы возникло очень странное ощущение, и ей пришлось как следует поразмыслить, прежде чем она сообразила, в чем дело.
Оказалось, что она снова начала расти. Сначала она подумала, что надо бы встать и удалиться из зала суда. Но потом решила оставаться на месте, пока его будет хватать.
— Не давили бы вы на меня, — сказала Соня, сидевшая рядом с ней. — Я уже еле дышу.
— Ничего не поделаешь — расту, — смиренно ответила Алиса.
— Здесь вы не имеете права расти, — сказала Соня.
— Не говорите ерунды, — осмелела Алиса. — Вы тоже растете и прекрасно это знаете.
— Я расту, как принято. А расти так быстро, как вы, — это неприлично, — сказала Соня, сердито поднялась и перешла на другую сторону зала.
Когда она пересекала зал, Королева, не сводя удивленного взгляда со Шляпочника, сказала одному из судейских:
— Кто там пел на последнем концерте? Дай-ка мне список.
И злополучный Шляпочник так вздрогнул, что с него башмаки слетели.
— Продолжай показания, — сердито повторил Король. — А то вертись, не вертись — все равно казню.
— Ваше Величество, я человек маленький, — дрожащим голосом начал Шляпочник. — Я сел пить чай не больше чем неделю назад или около того. Хлеба с маслом было все меньше и меньше, и я уже не чаял, я... я...
— И ты не чаял хлеба, а хлебал чай, — резко сказал Король. — Я не тупица, я это понял. Ну, дальше.
— Я маленький, я слабый человек, — продолжал Шляпочник. — Я не чаял не только хлеба. Но Заяц сказал...
— Я не говорил, — поспешно вмешался Заяц.
— Нет, говорил, — настаивал Шляпочник.
