Не хочу! — сердито отвечала Лариса.
— Но ты же так хотела!
— Я думала, что школа хорошая, — отвечала Лариса. — Что там весело. А школа плохая, противная.
— Подумаешь, посмеялись над тобой, — говорила Зойка Ларисе. — Да надо мной в детстве сколько раз смеялись, а мне и ничего. Воображуля ты и фитулька, вот ты кто!
— А я всё-таки не хочу, — отвечала Лариса, но голос у неё был какой-то неуверенный.
В половине первого приходил из школы Глеб. Они обедали. Глеб подробно описывал, как они ходили гулять в сквер и учительница очень интересно рассказывала им про осень.
— Ну и пусть! — бормотала Зойка.
А на уроке арифметики рисовали цветные квадратики. Зойка пожимала плечами.
— Ну и пусть!
Когда Глеб садился за уроки, Зойка тоже вынимала тетради из своего ранца и усаживалась за стол рядом с ним. Глеб показывал ей, что задано, и она тоже делала уроки. Потом она списывала и срисовывала в свои тетрадки всё, что Глеб делал в школе.
Немножко странные получались тетрадки, какие-то наоборотные: сперва в них домашнее задание, а потом классная работа. Но зато ничего не пропущено. Зойка тщательно следила, чтобы всё у неё было так, будто и она тоже побывала в школе.
На четвёртый день утром Зойка вышла в коридор. Скучно как! В кухню к бабе Вере, что ли, пойти? Не любит она, когда Зойка вертится под ногами. Но лучше пусть немножко побранят, чем одной сидеть.
Внезапно одна из дверей распахнулась, пулей вылетел пятилетний Павлик и с размаху ткнулся головой Зойке в живот.
— Авария! — вскрикнул он. — Падай! Ты теперь задавленная. Я же паровоз!
— А почему ты не в детсаду? — спросила Зойка.
— Я болен карантином! — важно объявил Павлик. — У нас Митюшка заболел. У него, кажется, ветрянка.
— Только год ему — и уже ветрянка,— посочувствовала Зойка. — У нас с Глебом давно была, но всё-таки не в год.
Потом подумала: «Павлик болен карантином, а я капризами». И сказала:
— Иди ко мне играть!
— А мне новые кубики подарили,— похвастался Павлик. — Ба-альшая такая коробка.
— Тащи в нашу комнату свои кубики! — велела Зойка.
Коробка и правда была большущая, но принёс её Павлик без труда: кубики оказались из картона, очень лёгкие.
— Да это буквенные! — обрадовалась Зойка. — Сейчас научу тебя читать.
На каждой грани кубика была написана буква и тут же нарисована картинка.
— Звуки обозначаются буквами, — объясняла Зойка.— Ты видишь, тут нарисован арбуз? Скажи: а-ар-буз!
— А-арбуз! — повторил Павлик.
— А-ар-буз начинается со звука «а» — и тут напечатана буква «А». С какого звука начинается слово, такая и буква напечатана, понял? Ну, какая это буква?
— «А», — сказал Павлик. — Я давно эту «А» знаю, безо всяких звуков.
— Но ты так и каждую букву сможешь понять. Ведь нарисовано. Вот, например, «с-с», потому что нарисована собака. Вот барабан нарисован. Какая это буква? Б-б-ба-ра-бан.
— «Б», — сказал Павлик,
— Молодец! А это какая буква?—Зойка показала на ящерицу.
— «И», — сказал Павлик.
— Почему «И»? Почему «И»?! — закричала Зойка.
— Конечно, «И», — упорствовал Павлик.
— Глупый какой! — возмутилась Зойка. — Ещё спорит! Ты что, не видишь, что здесь нарисовано?
— Идовитая животная нарисована, — решительно ответил Павлик. — Значит, «И»!
Зойка опешила, помолчала, потом проговорила недовольно:
— А может, эта ящерица вовсе и не идовитая, а простая?
— Давай лучше в войну играть, — сказал Павлик. — Или, или нет, давай в транспорт. Ты будешь автобус, а я такси грузовое.
— Не хочу я быть автобусом. Учи буквы! И сиди смирно, не скачи всё время. Ты же на уроке!
— Мне надоело. — Павлик потянулся.
— Ах, вот ты какой... — вдруг Зойка покраснела, секундочку подумала и выговорила торопливо и строго: — Если всем так сразу надоест и все уйдут, то что же это будет? Дети ничему не научатся.
Она решила насильно заставить Павлика учить буквы и даже прикинула мысленно, в какой угол его поставить, если не будет слушаться, но тут мама Павлика позвала его кушать.
Под вечер к ним зашёл детский врач,
— Митеньку мы помещаем в больницу, — сказала она бабушкам. — Павлик посидит на карантине. А тебе, Зоенька, можно уже выходить, ты здорова. Ветрянка у вас обоих была, так что карантина на вас нет.
Как только врач ушёл, Зойка спросила:
— Баба Люба, воротничок от формы у меня чистый?
— А что? — сказала баба Люба.
— Так ведь я же завтра в школу пойду.
Таким спокойным, даже равнодушным тоном Зойка это сказала, что бабушки переглянулись удивлённо. Баба Вера покачала головой:
— Ох, уж эта Зойка!
