— А какие, Гарин, бывают равнины? — перебивает Егор Степанович.
— В нашей огромной стране очень много равнин...
— Так,— говорит Егор Степанович и задумчиво потирает руки.— Ну хорошо. Какие равнины называются плоскими?
— Плоскими... э... плоскими... Павлик отчаянно шелестит страницами.
— Плоских равнин очень много в Западной Сибири,— сказал я и обвел указкой Западную Сибирь.
Егор Степанович усмехнулся, встал, прошелся по классу.
Ну почему, почему я не встал полседьмого?
Молча смотрю я на карту — части света, голубые полушария. И прямо передо мной Африка, Египет. Синей корявой змейкой течет, извиваясь, Нил. «Привет тебе, Хапи»...
— Ну что ж,— вздохнул Егор Степанович,— рассказывай то, что знаешь.
...Когда я кончил рассказывать, он подошел к журналу и, низко склонившись, покачал головой:
— Троечка, Гарин.
Хорошо еще, что не двойка. А дома не скажу, потом как-нибудь.
Зазвенел звонок, Егор Степанович записал на доске задание и, свернув карту, ушел в учительскую. Началась перемена.
— Выходите из класса! — кричали дежурные.— Выходите!
Кто выходил, кто не выходил — спорили, шумели. Петька Харлашкин стул схватил и поставил его посреди класса.
— Кто перепрыгнет? Никто не прыгал.
— Боишься?! — крикнул мне Петька. И все посмотрели на меня. Люся тоже.
— Кто боится? — закричал я.— Я боюсь?! — и, разбежавшись, прыгнул через стул и вместе со стулом с грохотом полетел к стенке.
Сначала я ударился об стол, потом о подоконник, и трах — в окно... Стекло треснуло.
Ребята вскрикнули и вдруг все разом смолкли. Обернувшись, я увидел Софью Семеновну, нашего завуча. Крепко поджав губы и прищурившись, она смотрела прямо на меня.
— Сколько раз говорилось,— медленно и спокойно начала Софья Семеновна,— сколько раз говорилось, что на переменах все отдыхают в коридоре...— И, вдохнув побольше воздуха, вдруг прокричала: — Что в классе остается только дежурный!..
И все ребята тихо, по одному стали выскальзывать в коридор.
— А ты, Гарин, пойдешь со мной в учительскую.
И мы с Софьей Семеновной пошли в учительскую — впереди Софья Семеновна, я за ней. Мы шли по длинному широкому коридору, и все расступались перед нами; притихшие первоклассники испуганно жались по стенам...
В учительской было шумно: учителя, учительницы, знакомые, незнакомые... В углу, возле вешалки, разговаривал с Антониной Алексеевной Егор Степанович. Он стоял, упираясь указкой в пол, и покручивал глобус.
— Антонина Алексеевна! — Софья Семеновна подвела меня к вешалке.— Полюбуйтесь: ваш Гарин разбил в классе окно.
Антонина Алексеевна — наша классная руководительница.
— Подхожу я к классу,— взволнованно продолжала Софья Семеновна,— так вы знаете — такой грохот, будто потолок обрушился. Да кто же это, спрашивается, в классе через стулья прыгает?! Додумался!
— Эх, Гарин, Гарин,— покачал головой Егор Степанович. Сунул указку под мышку и отошел к столу.
— Ну, Гарин, что будем делать?..— сердито спросила Антонина Алексеевна.— По географии тройка, замечания, окно разбил...
Я молчал.
— Нужно вызвать родителей,— сказала Софья Семеновна, успокаиваясь.— Кто из ребят живет рядом с тобой?.. Сергеев?
Дверь в учительскую открывалась, закрывалась, снова открывалась. В щель то и дело заглядывали наши ребята.
— Сейчас же отойдите от дверей! — кричала Софья Семеновна, и топот стихал в глубине коридора.
Но через минуту снова появлялись знакомые лица, они улыбались, кивали, успокаивающе подмигивали. Сзади всех испуганно выглядывал Павлик.
Счастливые!.. И я смотрел в коридор, как во время болезни на улицу.
Очень скоро в учительской ко мне привыкли. Все уже знали, что у вешалки стоит Гарин из пятого «А» — окно в классе разбил. Стоит — ну и пусть стоит.
— Прямо не знаю,— говорила Елена Сергеевна,— что мне с Голубевым делать. Ничего не учит. Вот сегодня еще раз спрошу его — посмотрим...— Елена Сергеевна вздохнула и задумалась.
Голубев — это из пятого «Г». Его вызвать собираются, а он там, наверное, носится, ничего не знает...
— Пятый «Г» вообще тяжелый класс,— устало махнула рукой Софья Семеновна.
— Тяжелый, тяжелый...— И все учителя вздохнули.
— Развинтились,— бодро сказал Егор Степанович.
Но тут раздался звонок на урок, и все учителя стали разбирать журналы.
— Вы в пятый «А»?
— Да, да.
— А в «Б» кто?..
