— Директор сказал: «Побыстрей»,— объяснил Бабкин.— Он письмо передал...
— А-а...— Учитель взял конверт.— Ну, спасибо... Проходи, проходи, что же ты стоишь?
Впервые за весь разговор Бабкин поднял голову. То, что он увидел, ошеломило его.
Учитель был в рубашке, без пиджака.
— Раздевайся, раздевайся,— улыбался учитель.
Плохо соображая, что делает, Бабкин разделся и машинально проследовал в комнату.
— Садись, раз в гости пришел. Будем чай пить. Окончательно потеряв дар речи, Бабкин уселся за стол и ничего не понимающим взглядом уперся в колбасу.
Учитель отхлебнул из стакана. Бабкин тоже отхлебнул. И снова замер: никто еще не видел, как учитель ест. Вот он взял вилку, неторопливо положил колбасу в рот. «Проглотил»,— изумился Бабкин.
Внезапно он почувствовал, как подозрительно тихо в комнате, и выжидающе вскинул глаза. Ему показалось, что вот сейчас учитель поставит стакан и скажет:
«Природа Древней Греции, Бабкин, была пышная... климат морской, теплый...»
Но учитель не торопился.
— Ты почему сахар не берешь? — начал он издалека.— Не стесняйся...
— Мне и так сладко,—вздохнул Бабкин и, чтобы скрыть неловкость, стал озираться по сторонам.
В правом углу он неожиданно наткнулся на карту: «Римская империя в I веке нашей эры». В глазах учителя что-то блеснуло.
— Узнаешь?
— Да...— вяло протянул Бабкин,— узнаю... «После чая спрашивать будет,— решил он.— Еще бы не узнать! Два месяца долбим эту империю... скорей бы до развала дойти...»
Нашествия варваров Бабкин ждал, как праздника: после него империя распалась...
Отхлебнув чай, он вздохнул: впереди еще было «ослабление». Империя слабела веками... Это могло свести с ума.
Бабкин снова подозрительно взглянул на учителя.
«Размешает сейчас чай да и скажет: «А ну-ка, Бабкин, покажи путь Ксеркса в Грецию».
С этим вопросом Бабкин столкнулся еще в прошлом году. Тогда, по его мнению, флотилия персидского царя Ксеркса прошла мимо берегов Греции...
Да мало ли о чем можно спросить! Бабкин даже заерзал.
— Карта у вас, Павел Сергеевич, какая-то...— начал он неуверенно.— У нас в школе вроде другая... Меня спросить, так я ничего и не покажу...
— Карта та же,— успокоил учитель,— ты приглядись повнимательней.
«Ну и влип»,— думал Бабкин, напряженно приглядываясь. На узком Апеннинском полуострове ясно чернел кружок Рима.
— Вон Рим, Павел Сергеевич! — показал вдруг пальцем Бабкин, словно столкнулся с приятной неожиданностью.
— Да! — приветливо откликнулся Павел Сергеевич.— Рим отсюда хорошо виден. Вот Дамаск — тот совсем почти незаметен.
— Да...— промямлил Бабкин, бороздя глазами карту вдоль и поперек,— еле-еле...
— Узнал, значит, школьную карту,— прищурился учитель.
— Да...— опять затянул Бабкин и, внезапно оборвав себя, быстро встал.— Я домой пойду,— хрипло сказал он,— там у меня пример по арифметике, никак разделить не могу... остаток получается...
...На следующий день перед самым звонком Зонтиков поймал Бабкина в коридоре.
— Наконец-то! — зашептал он оглядываясь.— Я тебя все утро ищу. Сейчас история будет. Куда побежим?
Бабкин нахмурился.
— Знаешь что,— он помялся,— я передумал...
— То есть как? — разинул рот Зонтиков. Бабкин молчал.
— То есть как?! — В голосе Зонтикова появилась злость.— Что ж ты вчера болтал! «Не пойдем... не пойдем»! — передразнил он.
— Как дам! — замахнулся Бабкин. Зонтиков отшатнулся.
— Но почему? Почему ты не хочешь? — уже упавшим голосом продолжал он.— Почему?..
Прозвенел звонок, и они вошли в класс. Через минуту появился Павел Сергеевич. Он повесил карту «Римская империя в I веке нашей эры», взглянул на Бабкина и лукаво улыбнулся. Бабкин покраснел и, наклонившись к Зонтикову, тихо прошептал:
— Мы вчера с ним вместе колбасу ели...
