— Я и не хотел их пугать. Это я от злости. Я же не знал, что они напугаются.
В этот момент над нашим ухом что-то как загудит. Обернулись. Видим — грузовик. Шофер из кабины высунулся и грозит кулаком.
— Не понимаете, что дорога скользкая? Из-за вас, из-за паразитов, только в тюрьму сядешь!
А я вижу, у Степки глаза забегали, забегали. Значит, придумал что-то.
— Товарищ водитель, мы не нарочно. Мы в больницу к брату идем. Подвезите нас, пожалуйста, до Приозерска.
— Какой еще брат?
— Мой, — отвечает Степка. — Ему живот резали. Шофер помолчал и спросил:
— А сколько лет твоему брату?
— Пять.
— Дела-а, — удивился шофер, — такого малька режут. Ну, садитесь.
Сели мы в кабину. Проехали немного. Шофер спрашивает:
— А что доктора-то говорят? Живой будет?
— А он и не живой, — отвечает Степка.
— Хоронить, значит, едете?
— Нет... У меня брата и сроду не было. Шофер как тормознет, аж машину занесло.
— Вылезайте, паршивцы!
— Товарищ водитель, — говорит Степка, — я же вам честно признался. Я и врать не хотел, только, если мы говорим правду, нам ни за что не верят. А если соврем, — верят. Нам обязательно нужно быстрей в милицию.
— К сестре? — спрашивает шофер.
— Нет! — говорит Степка. — Честное пионерское!.. — И рассказал про лося.
— А без вранья нельзя было? Сказал бы правду, я бы и так подвез.
— Да нет, — говорит Степка, — я уж знаю... Тут обязательно нужно, чтобы кто-нибудь заболел или - умер. Иначе ни за что не подвезут.
Шофер засмеялся и тронул машину. И всю дорогу ему чего-то смешно было. Даже чуть на корову не наехал.
Подвез нас до самой милиции, вылез из машины и тоже пошел с нами. В милиции — дежурный. Лейтенант. Молодой такой, румяный. Степка ему все рассказал. И еще прибавил для убедительности, что они все с кинжалами. Я стою и завидую: я бы никогда про кинжалы не придумал. Но у лейтенанта и без кинжалов глаза разгорелись.
— Номер заметили?
— Нет, не заметили. Лейтенант снова сел.
— Тюхи! Как же я их задержу! И вдруг шофер говорит:
— Слушай, лейтенант, раз такое дело, — грузись в мою машину. Эти ворюги из города, не иначе. Мы их на шоссе догоним. На шестьдесят первом километре — пост ГАИ. Ты позвони, пусть задержат. Какого цвета машина?
— Синего, — говорит Степка.
Все так и вышло, как сказал шофер, ну прямо точно. Через час мы их догнали. Только видим, не одна синяя «победа» стоит, а целых четыре. Пассажиры повылезали, ругаются, руками размахивают. Один кричит, что он в театр опаздывает, другой на самолет торопится.
А один, в пыжиковой шапке, стучит кулаком по капоту:
— Да вы поймите! Она же не синяя! Не синяя! А ультрамариновая! Уль-тра-ма-ри-но-ва-я!
— Ну, дадут они тебе жару, лейтенант, — говорит шофер. Лейтенант вылез из кабины. Они все — к нему.
— Это вы нас задержали?!
— Как на улице хулиганы, так их нет!
— Дайте вашу фамилию!
— Раз в неделю отдохнуть не дают!
А Степка бегает вокруг нашей «победы» и орет:
— Вот эти, товарищ лейтенант! Идите сюда! Вот эти! Такой шум стоит, будто бетономешалка работает.
Лейтенант то одного уговаривает, то другого, но они не слушают. Дядька в пыжиковой шапке тянет его за рукав к своей машине и все кричит, что она ультрамариновая. Я сижу в кабине, и вылезать чего-то не хочется. Ведь на самом деле не лейтенант все затеял, а мы.
Но тут был еще инспектор ГАИ, который их задержал. Спасибо, хоть он помог. Встал около лейтенанта и говорит:
— Товарищи, хватит кричать. Лейтенант исполняет свой долг, а вы портите ему нервы. Был приказ — задержать синюю «победу»... А вы, граждане, простояли всего полчасика, но зато помогли задержать преступников. Теперь можете ехать, кроме этой машины... Спасибо. — Снимает перчатку и протягивает руку. — И вам спасибо. И вам...
Они поворчали еще немного и уехали. Даже фамилию не записали. А тот, который на ультрамариновой, еще свой адрес оставил, как свидетель.
Инспектор говорит лейтенанту:
— Ну, вы, лейтенант, теперь сами разберетесь?
— Так точно, товарищ капитан.
— Счастливо. — Сел на свой мотоцикл и уехал.
Пока шум был, дачники сидели в своей «победе». А когда лейтенант к ним подошел, вылезли. Стоят и злятся.
— Ваши документы!
— Прошу вас, — говорит Сергей Сергеевич. Лейтенант проверил документы и мнет их в руках.
— Здесь речь шла о преступниках, — снова говорит Сергей Сергеевич. Вид у него злющий, прямо благородный. — Очевидно, это мы?
Другие двое стоят молча, тоже изображают, будто сердятся.
— Предъявите разрешение на отстрел лося.
— Может быть, вы объясните, друзья? — Сергей Сергеевич оборачивается к своим.
А они стоят, как святые. Один из них говорит:
— Ничего не понимаю! Просто цирк какой-то...
— В лесу вами убит лось. Вот эти двое ребят указывают на вас.
— Эти двое хулиганов, — говорит Сергей Сергеевич и от своего благородства чуть не лопается. — Эти двое хулиганов могут выдумывать все, что им угодно. Но отвечать будете вы. Мы действительно были в лесу, но никакого лося не видели. И даже не истратили ни одного заряда. Я не обязан перед вами отчитываться, но все-таки покажу... — Взгляните на стволы. — Переламывает свою «ижевку», а стволы внутри — как зеркало. Значит, вычистили по дороге.
— Ты можешь показать это место? — спрашивает лейтенант Степку.
— С дороги я не найду. А вот пойдемте к нашему дому, потом — к Мраморному озеру, тогда сразу найду.
А они на Степку даже внимания не обращают.
— Вот видите, они сами путаются,— говорит Сергей Сергеевич.— Я даже допускаю, что где-то в лесу убит лось. Допустим, мы сделаем глупость и придем на это место. Что дальше? Вы спросите у лося, кто его убил?
— Да они же убили! — кричит Степка. — У него еще подлости хватает говорить!.. Мишка, скажи ему!
Я стою, и мне как-то неудобно. Я в жизни не видел, чтобы так врали. У лейтенанта вид тоже растерянный. Ведь и правда, даже если придем на то место, все равно не докажешь. Мы-то думали, что они сразу по-честному сознаются...
Шофер молчал, молчал и говорит:
— Я этим огольцам вот как верю! А ты, — это Сергею Сергеевичу, — просто жук навозный!
— Да это какой-то бандитизм!—возмутился Сергей Сергеевич.— Задержали... оскорбляют! Верните немедленно документы! А я этого так не оставлю, я в «Правду» напишу!
— Жалуйся на меня своей бабушке, — говорит шофер. — Поехали, лейтенант, ничего ты им не докажешь.
Лейтенанту, вижу, никак не хочется документы возвращать. Повертел он их в руках, покраснел даже, но отдал.
А Степка стоит, чуть не плачет, и на шее у него жила надулась. Я думал, он сейчас станет бешеным и кинется на них. Но он бросился не на них, а к «победе».
