— Да, — произносит наконец, — я не буду плакать, капризничать и буду есть все.
— А бояться?
— И бояться ничего не буду, — не совсем твердо обещает юнга. — Только бы не эти змеи... А если нам попадется какая-нибудь анаконда...
— Велика важность! Настоящему моряку все нипочем.
— Легко тебе говорить, — вздыхает юнга. — Ты большой, а вот я...
На этот раз я нарушаю строгий моряцкий устав, запрещающий всякое панибратство с подчиненными, и ерошу подстриженные по-мальчишески волосы юнги.
— Эх, — говорю я, — не велика беда, если человек и струхнет малость. Главное, чтоб никто не заметил.
После этого мы беремся за дело. Вырезаем из фанеры буквы, красим их белилами и приклеиваем рыбьим клеем к борту лодки. К обеду наш «Вапцаров» совершенно готов. На маму была возложена важная задача — сшить небольшой трехцветный флаг. Разве может корабль выйти в море без адмиральского флага на мачте?
Куда более сложным оказался вопрос распределения мест в лодке. В ней всего лишь два места, которые по праву принадлежат взрослым членам экипажа — капитану и шеф-повару. Юнге тоже найдется где разместиться, но без сиденья.
— Ну и дал же ты маху! — хмурится он. — Мог же взять трехместную? Ведь ты же умеешь считать!
Глаза юнги наполнились слезами. Какой ужас — мы же только что дали присягу никогда не плакать!
Нам разрешается лишь, закусив губу, посмотреть без особой надобности в потолок. Положение спасает повар Снежок. Его доброе негритянское сердце не выносит этого волнующего зрелища.
Он добровольно отказывается от своего места в лодке в пользу юнги. Слезы, которые уже начали было капать на пол, мгновенно высыхают.
Наконец приходит и великий, ни с чем не сравнимый день — день первого спуска «Вапцарова» на воду.
Наша палатка разбита в защищенном от ветра месте, в небольшой, поросшей мягкой травой ложбинке, на берегу искусственного озера. Небольшой тихий залив, который мы избрали для стоянки, окрещен, по предложению Маргаритки, заливом Басила Левского (Басил Левский — болгарский национальный герой, борец за освобождение родной страны от турецких поработителей). Это второй любимый герой моей дочери.
— Теперь и ему не будет обидно, — говорит моя дочь.— У Вапцарова будет корабль, а у Левского — залив.
— Если бы Левский родился в Бургасе, он бы тоже стал моряком. Верно, капитан?
— Определенно, — соглашаюсь я.
Выступ, который уходит далеко в озеро и защищает нас от ветра, мы называем мысом Доброй Надежды.
К сожалению, на озере нет никакого острова — мы бы его окрестили Островом Сокровищ. Придется сокровища искать где-нибудь на берегу. Здесь мы будем привязывать наш корабль. Сам «Вапцаров», вполне готовый к дальнему плаванию, пока что лежит на траве. Мы вытаскиваем из рюкзака бутылку газированного шиповникового напитка. Эту бутылку мы разобьем о нос корабля при спуске его на воду. Такова морская традиция.
— Ты готов, юнга Вильямс? — торжественно спрашиваю я.
— Есть, сэр!—отвечает юнга и вытягивается в струнку.
Став по обе стороны нашего корабля, мы осторожно тянем его по траве к озеру. Он, словно утка, ныряет в воду и, выровнявшись, грациозно покачивается на маленьких волнах. Юнга Вильямс хватает бутылку и, размахнувшись, ударяет ею в металлическую часть носа корабля. Газированный шиповниковый напиток с шипением летит во все стороны и попадает на резиновую палубу.
— Уррраа! — кричим мы и как безумные носимся по берегу.
Хотя это и не по уставу, первым на корабль залезает маленький храбрый юнга. Он становится у мачты и полегоньку начинает дергать веревочку, на которой держится трехцветное знамя. И вот уже адмиральский флаг высоко у нас над головой плещется по ветру.
Разве можно описать этот великий момент? Только братья моряки Черноморского флота в состоянии понять наше волнение и нашу гордость. И как жалко, что сейчас на берегу не играет флотский духовой оркестр с большим барабаном и звонкими литаврами!
Всхожу и я на корабль. Мы отталкиваемся от причала, беремся за весла, и «Вапцаров» медленно и торжественно отделяется от берега.
— Полный вперед! — командую я.
— Есть, сэр, полный вперед! — четко повторяет юнга, и его маленькое курносое лицо сияет от счастья.
Мы выходим на веслах до самой оконечности мыса. Тут мы останавливаемся и поднимаем паруса. Ветер, казалось, только этого и ждал. Он их натягивает до предела, мачта слегка сгибается, и «Вапцаров» летит, как вольная чайка, по сверкающему на солнце озеру. Нос рассекает волны, мелкие брызги освежают наши лица, ветер треплет и без того взъерошенные волосы юнги.
