— Дядя Коля! — подхватывает хор голосов.
— Простите! — тянет Костя.— Он больше не будет...
— Не будет! — дружно вторит хор.
— Нет,— говорит папа,— никуда он не пойдет. Костя жалобно смотрит на него и снова вытягивает шею:
— Дядя Коля, а дядя Коля!..
— Ну, дядя Коля! — настойчиво взывает хор.
Только Юрка, босой и лохматый Юрка, молчит. Он живет где-то на другой улице и пришел издалека, чтобы поиграть в разбойников. Юрка не знает папы Алика и стесняется просить. Он, может, больше всех хочет поскорее начать игру, но молчит и лишь изредка нетерпеливо почесывает одной босой ногой другую...
— Лучше и не просите,— говорит папа решительно.— Вот когда будет вести себя хорошо, тогда другое дело...
Ребята растерянны. Над широким подоконником одиноко виднеется печальное лицо Алика.
— Дядя Коля-а-а!!
Все вздрагивают — так неожиданно врезается в тишину этот протяжный крик.
— Дядя Коля! — широко раскрыв рот, Юрка кричит хриплым, простуженным басом. Не в силах больше переносить томительного ожидания, он все-таки решился на этот отчаянный поступок. Почувствовав всеобщее внимание, Юрка морщится и ожесточенно чешет ногу.
Папа с трудом прячет улыбку. Но ребята сразу замечают ее и тоже улыбаются...
— Ха-ха-ха! — смеется Костя.— Вот это Юрка!.. Как паровоз!..
Ребята улыбаются, то и дело поглядывая на дядю Колю, подмигивают, толкают друг друга. Алик смотрит то на ребят, то на папу и тоже начинает робко улыбаться; правда, очень осторожно, чтобы папа не подумал, что и он тоже радуется.
Но лицо папы уже бесстрастно, глаза серьезны, губы поджаты.
Костя с беспокойством вертит головой.
— Дядя Коля,— повторяет он,— вот это Юрка! Да?.. Но дядя Коля неумолим: он больше не отвечает и уже протягивает руку, чтобы закрыть окно.
— Мы в разбойников будем играть! — взвизгивает Нюрка. Маленькая, растрепанная, она смотрит с изумлением и укором, словно говоря: «Теперь ты понял наконец, что Алика надо выпустить?»
— Меня дома всегда жалеют,— говорит она,— всегда! Папа молча хмурится.
— Дядя Коля,— спрашивает Костя,— разве вам не жалко?..
У Алика, который до сих пор стойко держался, начинает дергаться подбородок. Он отворачивается и медленно, не оглядываясь, отходит от окна.
Петька, Нюра, Костя, растерянные и притихшие, смотрят на папу Алика. Никто уже не просит. Потом все поворачиваются и гуськом, неторопливо и с достоинством удаляются.
— В последний раз,— говорит папа, покашливая.— В последний... Иди!.. Но смотри, если еще раз...
Алик быстро вытирает глаза, кивает головой («Да, конечно... если еще раз...») и пулей вылетает во двор.
Папа облегченно вздыхает.
